Хоть Кредо и смог взять себя в руки, внутри все так же пылал огонь гнева, причем такого, коего он давно уже не чувствовал. По своей натуре, воин мог стерпеть многое и на многое закрыть глаза, особенно если это было важно для дела. Что уж греха таить, и руки свои он пачкал не только в черной и зеленой крови, алого цвета там тоже было не мало. Но было в его душе одно место, задевать которое, не следовало никому. Этой струной были дети, точнее даже не сами юные существа, а детство в частности. Сам он вырос без родителей, и был вынужден беспокоиться не только о себе, но и о сестре и своем названном брате. Хоть улыбка Кирие и бойкость Неро не раз вселяли в его душу чувство радости, те годы нельзя было назвать счастливыми, и не раз они были на грани смерти. И лишь после того, как Его Святейшество Санктус взял их к себе, беды троицы закончились. И именно поэтому, молодого рыцаря выводило из себя зрелище того, как судьбы детей, чьи жизни могли быть полными счастья, рушатся по воле поганых демонов. И поэтому, теперь, воин был готов положить жизнь, но уничтожить эту мерзость.
Сам того не заметив, он снова пропустил девушку вперед. Впрочем, теперь он не был так уж против, так как заметил, насколько увиденное ее задело, и то, как она вытянулась и наполнилась решимостью не могло не вызывать уважения. Впрочем, своего мнения о наемных охотниках не изменил, и все так же считал что если многие из них, так же как и незнакомка, с болью в сердце взирают на творимые тварями преисподней дела, то не должны желать получить с этого выгоду. Следуя за «напарницей», он, так же как и она, поднялся по лестнице, и, так же как и в ее мыслях, в его тоже промелькнула мысль о несоответствии размеров здания снаружи и внутри. Поднявшись, пока его спутница решала куда идти, он оглядел холл с высоты и отметил, что для боя это место было бы самым идеальным, в отличие от узких коридоров и небольших комнат. Поэтому мысленно прикинув тактику боя, он отложил эту мысль в «ближний ящик». В это время охотница уже нашла что то. Это был ворох бумаг и большая фотография. Вид счастливых лиц вновь напомнил ему о временах детства, о том, как они вместе с Неро и Кирие были счастливы прожить новый день, и как эта парочка вечно лезла во всякие неприятности, заканчивающиеся травмами у его названного брата и слезливыми извинениями сестры. Сам того не заметив мужчина еле заметно усмехнулся, но тут же вспомнил что случилось с изображенными на фото ребятишками, и его лицо вновь посуровело, а меч слабо блеснул в слабом освещении. Из мрачного размышления его вывел голос наемницы, показывающей ему мятый лист бумаги, с начертанными на них символами. Сначала мечник не мог понять, что там было изображено, а когда разобрал, хотел было покачать головой, в знак отрицания, но замер на полужесте. Перед глазами встал образ нервного, вечно сутулого мужчины, наклонившегося над старинной книгой, и что-то заикаясь объясняющего верховному совету Ордена. Знак на листе был похож на те, что изображались в книге. Кредо хорошо помнил тот совет, так как на нем принималось одно из самых важных решений в истории организации, решение обещавшее решить проблему демонов навсегда. Капитан рыцарей не мог вспомнить дословный текст, но был уверен, что тогда Агнус говорил о чернокнижном обряде, как то связанным с поклонением Мундусу и возможности применении его, при некоторых изменениях, в качестве дополнительного способа получения энергии. Тогда Кредо был готов убить ученого на месте, не желая даже слышать о подобном, но мнение Санктуса было иным, и потому скрепя зубами от злости, рыцарь был вынужден замолчать, утешаясь лишь тем, что это все ради общего блага. И лишь, поэтому те рисунки запали воину в душу. И он хотел сообщить об этом наемнице, когда вдали послышался стук. Быстро забыв обо всем, Кредо вскинул меч, и направился на звук, медленно двигаясь по коридору, даже не заметив, что незнакомка пошла абсолютно в другую сторону. И вот, до его ушей донесся крики, идентичные тому, что был на первом этаже, только теперь, к нему присоединились слова, и голоса было два.
- Не трогай ее!
- Спаси меня! Спаси, братик!
На миг мужчине показалось, что в этом голосе было, что то знакомое, но размышлять было некогда. Как ветер, рванув с места, он в мгновение ока подлетел к двери, за которой слышались голоса, удар ноги совпал с криком полным боли, страха и отчаянья. Еще миг и он был уже в комнате. От открывшейся ему картины, кровь в жилах успела мгновенно застыть в жилах и так же быстро закипеть напалмом. Над двумя детскими телами, лежащими в луже крови, нависала фигура. Голова существа повернулась, и воин узнал в нем ту самую женщину, что волокла несчастное детя в комнату с железной дверью. Только теперь ее миловидно лицо было испачкано в крови, а вместо человеческих зубов, была пасть полная острых как бритва клыков. Эта пасть искривилась в усмешке, и до того как меч, мгновенно прочертивший дугу снизу вверх, коснулся ее, она беззвучно исчезла. Все еще вне себя от бессильной ярости, рыцарь бросился к телам, но тут же отшатнулся. Лежащие на полу дети, всего на миг, но показались Кредо вылитыми Неро и Кирие, такими, какими те были в детстве. Но затем, мужчина понял что это не так, мальчик хоть и был светловолос, но это был пшеничный цвет, а не чистая белизна седины, а девочка, пусть и одетая в так же как любила наряжаться его младшая сестра, была шире в кости, рыжеволоса и ее бледно лицо украшали небольшие скопления веснушек. Впрочем, теперь оба ребенка приобретали алый цвет волос, а лица их запачкала кровь, что струилась из разодранных шей. И даже после того, как он понял что обознался, на растерзанные тела, рыцарь, смотрел полными боли глазами.
«Я мог их спасти. Всего один миг, и все было бы иначе»
Трясясь от гнева и бессилия, он упал перед ними на колени, в безнадежной надежде начав проверять пульс, которого не было. Руки сами собой начали бессмысленную реанимацию, со всей силой надавливая на грудь то одного, то другого детя. Вся белая одежда воина была в крови, но он не останавливался, будто надеясь на чудо. Когда же даже мозг осознал, что все потуги бессильны, мужчина вялым усилием встал, и пересохшими губами начал читать молитву, неспешно наклонившись за мечом, отброшенным в сторону чуть ранее. И в тот же миг, его сбили с ног две тени, мгновенно вскочившие с пола, настолько быстро, что опытный воин не успел ничего сделать. Острые зубы вцепились в оба его плеча, а четыре руки вцепились в горло, пытаясь задушить. Впрочем, хоть атака и была неожиданной, сил, нападавшим, явно не хватало. Приложив усилия, рыцарь смог нанести два быстрых удара по головам существ, и пока те были оглушены, скинул их с себя. Как не странно, тому, что он увидел, удивляться Кредо не стал, так как легко догадался еще в миг атаки. Два небольших тельца, когда принадлежащих мальчику и девочке, корчились на полу, скребя по паркету острыми когтями, и пытались встать, скользя на собственной крови. Сквозь клекот и шипение были слышны слабые слова.
- Не спас… ты нас не спас…. Почему? … Почему?
От всего этого воина начало мутить, и лишь выучка и умение держать себя в руках, позволило сохранить спокойствие на лице, когда как разум был готов взорваться. Но, как говориться - «Страх разума, повод для рук взять главенство». Поэтому, будто на автомате, Кредо наклонился и поднял меч, одновременно заводя его. В то же время бывшие дети встали и изготовились к атаке. Как и тогда, он атаковали вместе, зайдя с двух сторон, явно намереваясь обойти охотника и вновь впиться в него со спины. Только теперь воин был готов, кинувшись наперерез мальчику, он перегородил ему путь острием меча, а тот, не способный сменить траекторию в воздухе, сам налетел на лезвие, распавшись на две части. Затем, используя инерцию, капитан рыцарей сделал оборот на 180 градусов, и всадил вибрирующий меч в грудь девочке, где быстро его провернул и рванул вверх, разрубая грудную клетку, горло и голову, в тот миг, когда из разобранной шеи вырвалось последнее «Не спас». Только потом, когда тела обернулись прахом, он опустил меч, и бессильно на него облокотился, глядя как "море" крови исчезает, как будто вода в жаркий день. Только сейчас он начал понимать, что случилось, а так же заметил, что кое-кого рядом нет, и до него долетели звуки выстрелов. Будь на его месте кто то менее опытный, тот бы тут же впал в ступор, не веря в то, что случилось, но Кредо был хорошо обучен, и умел, когда нужно, быстро подчинять свою память и загонять ненужные детали куда подальше. Вместо этого, он одним жестом откинул волосы назад и, вскинув меч, бросился на звуки выстрелов.
Когда он вбежал в комнату, что была в другом крыле здания, он не стал задаваться вопросом, что за яма находиться в ее центре, он просто кинулся к ней и недолго думая, схватился за тянущуюся к ее краю руку. Скривившись от боли в плече и груди, он потянул на себя, вытаскивая охотницу одной рукой, а другой, срывая с нее одну из кукол, и швыряя ее в стену, даже не глядя как голова «игрушки» взорвалась брызгами фарфора и крови. Отпустив руку девушки, рыцарь стал планомерно рубить лезущих наверх чудовищ, тогда как перед глазами были лица двух несчастных детей, которых, как он уже понял, не было и в помине. Он вновь стал тем самым воином, что благодаря своему хладнокровию заслужил звание лучшего среди рыцарей. Меч метался и крутился, разрубая и отбивая маленьких чудовищ, наглядно демонстрируя, что как бы ни были смертоносны современные пистолеты и автоматы, есть такие моменты, когда надежней всего положиться на старый добрый клинок. И только когда поток кукол иссяк, он повернулся к охотнице скупо и поинтересовался.
- Жива?
